Д. Воробьевский: Напоминание о недавнем геноциде в Чечне

Здравствуйте!

В последнее время в некоторых российских городах периодически случаются разные конфликты и трагические инциденты -- как правило, драки "на бытовой почве", хотя бывает, что и не только "на бытовой", -- с участием чеченцев (в основном, беженцев или вынужденных переселенцев из Чечни) и других "выходцев с Кавказа", после чего то ли стихийно, то ли -- что более вероятно -- не совсем стихийно у части местных жителей возникает и затем обычно широко распространяется через СМИ требование "выселить всех чеченцев" (или даже "всех кавказцев") из-за их, мол, нехорошего поведения...

В связи с этим хотелось бы напомнить уважаемым читателям и про поведение, так сказать, "выходцев из России" в Чечне. В качестве этого напоминания прилагаю некоторые документальные материалы, взятые отсюда: http:// krrramola.narod.ru/war.html   (а также отсюда:http://krrramola.narod.ru/vibori.html#11 , http://krrramola.narod.ru/chronika.html#04 )... Слишком слабонервным читать их не рекомендую.

Всем всего хорошего!

Дм.Воробьевский, редактор самиздатской газеты "Крамола" (её сайт: http://krrramola.narod.ru/), г.Воронеж.

...К нам в редакцию, несмотря на информационную блокаду событий, происходящих в Чечне, попадают все новые свидетельства об ужасах войны и страданиях мирных жителей. Об этом свидетельствует и материал, сделанный Раисой Аларовой в зоне конфликта.

Встречаюсь с новыми беженцами из Чечни. Они больше не могут, не хотят говорить ни о чем... Для них жизнь закончилась... Для них уже наступил конец света – перед тем, что они видели, что они перенесли, меркнет представление об аде. Мне с трудом удается заставить их – руины душ человеческих – выдавить из себя слово.

"Вы же видели фильмы ужасов? Так вот, то, что делают российские солдаты гораздо ужаснее. Тебе кажется, что это происходит не на самом деле, что ты в кошмарном сне, потому что такое не может совершить человек, ведь это не может происходить с людьми", – говорит Зулейха, ей 45 лет, потом она рассказывает про свою соседку Айсу.

Айса бежала из Комсомольского в Грозный. Но, когда начали бомбить Грозный, она вернулась в Комсомольское. А когда взяли село, солдаты вошли в ее дом и спросили: "Где боевики? Где у вас оружие?". "Нет у меня ни боевиков, ни оружия", – ответила Айса. В это время вышел ее четырнадцатилетний сын и солдаты сказали: "Вот вырастет этот ублюдок, станет террористом, убрать его надо". Бросили мальчика на колоду для рубки мяса и зарубили его.

Я встретилась с Айсой в селе Гойском, когда вывозили трупы. Айса не плакала, стала какая-то каменная. "Мой сын не был террористом, – говорит она, – мальчик был добрый... А сейчас я буду рожать детей, воспитаю их террористами, чтобы взяли кровь...".

Ибрагим, 39 лет...

"Через Алхан-Юрт, по трассе Ростов-Баку, я доехал до села Старые Атаги, а оттуда добрался в село Алхазурово. Я искал племянника. В день выборов президента (Путина – ред.) село окружили тройным кольцом, над головой летали самолеты, вертолеты, так издевались над людьми. Солдаты говорили: "Если не пойдете голосовать, Алхазурово станет вторым Комсомольским". Люди пошли голосовать, но никто не дал голоса за Путина, все его перечеркнули. В этот день два сына Ахмада Алиева, два брата, одному 15 лет, другому – 12, пошли собирать крапиву – голодает ведь народ, они ведь все там как в каменном мешке.

У них с собой были хлеб и соль, чтоб на месте поесть свежую крапиву. Вот нашел младший хорошую крапиву и кричит: "Иди сюда, здесь хорошая крапива! Во!" – и показывает большой палец. Внезапный выстрел снайпера оторвал палец... Мальчик упал в обморок от потери крови, еле дотащили его до дому, потом родители отнесли его в больницу. Больница была закрыта по случаю выборов, опять домой – врача домой вызвали, он помог... Вот такие там были выборы".

Ваха, 47 лет...

Поселок Ташкала на окраине Грозного.

"Когда туда вошли федералы, установили паспортный режим, приставили меня к стене и проверяли мои документы, диплом. Офицер сказал: "На расстрел!". Меня потащили куда-то, бросили в подвал какого-то дома, а сами загрузили мое имущество: телевизор, холодильник, ковры...

В том подвале находился мой друг, сосед Султан, кандидат наук. Бросили нас на пол. "Стрелять!" – закричал офицер, но, вдруг заметив на руке Султана часы "Орион", сказал: "Не стрелять, сними часы...". Пока Султан снимал часы, зашел какой-то офицер, проверил документы и сделал отметку "Расстрел".

Нас отпустили, да хранит этого офицера и его детей Бог. Возвращаемся мы с Султаном домой, 9 утра, видим трупы соседей, членов семьи Зубайраевых: 10 человек, старики, дети, изуродованный, голый труп четырнадцатилетней девочки, изнасилованной в своей постели, другие трупы обезглавлены...".

Мариам, 51 год...

Комсомольское было село большое, красивое – и его больше нет. Оставшиеся в живых жители этого села перешли в село Гойское и Урус-Мартан, им не разрешают вернуться в родное село, чтобы забрать трупы своих родных и похоронить их. Они готовы отдать жизнь, для того, чтобы похоронить своих близких. Русские сами бросают трупы своих, у них ведь нет веры, а трупы чеченцев продают.

С самого начала это было так, и в первой русско-чеченской войне, и при Шамиле, на этом всегда русские зарабатывали деньги. Те, кого пропускают, привозят трупы. В Комсомольском никого не хоронят, – хоронят в Алхазурово, Гойское и Гойтах. Мы договорились с одним офицером и втроем зашли в Комсомольское, где не осталось ни одного дома. Офицер был пьян, рассказывал все, что видел. Сказал, что при штурме села были убиты 1500 человек из офицерского и рядового состава, что все удивлялись сопротивлению, оказанному чеченцами, численность которых была небольшой.

Как-то я подошла к одному девятнадцатилетнему солдату, стоявшему на посту и спросила его: "Будь человеком, сынок, скажи, почему в Комсомольское людей не пускают?". "Офицеры сначала пускают нас, чтобы мы обыскали трупы, мы часто находим в карманах деньги и отдаем их офицерам. Если мы хотя бы сторублевку спрячем – нам крышка", – сказал солдат.

– Как ты попал сюда?

– Нам сказали, что берут в командировку. Я больше так не могу, трупы разлагаются и там наверно уже никого нельзя узнать. Под развалинами домов осталось много мирных жителей.

– Если твои родители узнают где ты, они смогут вывезти тебя отсюда?

– Наверное.

– Я помогу тебе, скажи имя, отчество, фамилию... – приготовилась записать на ладони, но в это время появился офицер. Он накричал на солдата: "Что ты там стоишь и болтаешь!".

Потом я сама видела изуродованные, обезглавленные трупы, у которых были отрезаны уши, нос, половые органы. У всех были вывернуты карманы.

Женщина из Комсомольского рассказывала шепотом: "Наемники заживо закопали 18 человек, в возрасте от 12 до 18 лет. Их самих заставили выкопать себе могилы, бросили туда и закопали так, что были видны только головы, били ногами по головам. Потом по ним проехали танки".

Залина, 30 лет...

"8-летняя девочка Зулейхан Абдурахманова ехала со своей семьей в Курчалоевский район в село Джугурты из Хасавюрта. Между Курчалоем и Джугурты стоял пост. Оттуда федералы обстреляли машину. Мать Мадину, отца Ахмеда, тетю Раису увезли на БТР-е в сторону леса. На глазах у девочки их расстреляли. Девочка в ужасе убежала по направлению к дороге. Солдаты догнали ее. Родственники стали искать семью Абдурахмановых. За некоторую сумму денег федерал, который все видел, указал, куда повели девочку. Родственники нашли клок волос и шляпку девочки. Потом нашли ее труп, закопанный в землю. Девочка была изнасилована и изуродована".

Кому я все это рассказываю? Чеченцы и так все знают, что происходит с ними и с их родственниками. Хотя не только они знают, пожалуй, знает каждый, кто хочет знать, что произошло в Чечне, а именно: глумление над душой и телом целого народа. А кто не хочет знать правду и не хочет смотреть ей в глаза, тот и дальше будет говорить об "антитеррористической операции" – спрятав голову наподобие страуса в этот убогий кустарник лжи. Но кто может им обещать, что содеянное преступление, преступление против человечества не обернется против их детей, против их будущего?

Раиса АЛАРОВА, Назрань, газета "Кавказский Акцент" №9, 2000 год.